Вдогонку о протестах. Можно до хрипоты спорить, у кого сколько процентов, мирные протесты или нет, разводить казуистику о целях и средствах. Но я вспоминаю "Ночную стражу":

– Дамы и господа, разве можно так себя вести? Вы не можете… брать закон… в свои… руки. – Он смешался и умолк.
Иногда мозгу требуется некоторое время на то, чтобы поспеть за языком.
Ваймс повернулся и посмотрел на стражников. Им не нужна была подсказка, чтобы держаться от происходящего как можно дальше. Потом он снова посмотрел на баррикаду.
А где, собственно, закон? Где он в эту минуту?
Что он, Сэм Ваймс, сейчас делает?...
...Где закон? Поперек улицы возведена баррикада. Кого она призвана защитить и от чего? Городом правит безумец и его держащиеся в тени дружки, так где же закон?

Стражники любят повторять, что люди не должны брать закон в свои руки. Стражникам кажется, будто они понимают смысл этих слов. Но при этом они подразумевают мирное время и людей вроде тех, кто идет с дубиной на соседа, потому что соседская собака слишком часто гадит у них на пороге. А когда наступают такие времена, как сейчас, в чьих руках оказывается закон? Если люди не должны брать его в свои руки, то кто должен? Те, кто лучше знает, что происходит? Выходит, надо вручить закон в руки Ветруну и компании, а что в этом будет хорошего?

Так… ну и что теперь? Ах да, у Сэма Ваймса есть значок… только на самом деле это не его значок. Сэм Ваймс получил приказ… неправильный приказ. У Сэма Ваймса есть враги… но эти люди не должны быть его врагами.
Из-за баррикады на них сыпался град метательных снарядов. Метание камней и прочих предметов было анк-морпоркским национальным видом спорта, и что-то в облике Ржава делало его главной мишенью. Собрав все свое достоинство, капитан снова вскинул рупор и едва успел произнести: «Предупреждаю вас…», как метко брошенный камень выбил рупор из его рук.
– Ну хорошо, – прошипел Ржав, развернулся и с надменным видом зашагал к стражникам. – Сержант, прикажи своим людям стрелять. Дать залп поверх баррикады.
– Нет, – ответил, поднимаясь на ноги, Ваймс.
– Тебя, вероятно, контузило, сержант, – нахмурился Ржав. – Стражники, приготовьтесь выполнить приказ.
– Первого, кто выстрелит, зарублю лично, – пообещал Ваймс.
Он не кричал. Просто доводил до сведения людей перспективы на ближайшее будущее.
Выражение лица Ржава не изменилось. Он оглядел Ваймса с головы до ног.
– Вооруженный мятеж, сержант?
– Никак нет, сэр. Я не солдат. К мятежу никак не способен.
– В городе военное положение, сержант! – рявкнул Ржав. – Официально!
– Да неужели? – спросил Ваймс. На них обрушился очередной шквал камней и гнилых овощей. – Эй, парни, поднять щиты!
Ржав повернулся к Фреду Колону.
– Капрал, взять под арест этого человека!
Колон проглотил комок в горле.
– Это вы мне, сэр?
– Да, капрал. Выполнять!
Розовое лицо Колона покрылось белыми пятнами из-за стремительно отхлынувшей крови.
– Но он…
– Ты тоже отказываешься подчиниться? Что ж, придется все сделать самому! – рявкнул капитан, обнажая меч.
В этот же момент раздался щелчок снимаемого с предохранителя арбалета. Ваймс мысленно застонал.
– Сэр, прошу, уберите меч в ножны, – раздался голос младшего констебля.
– Идиот, ты не выстрелишь в меня. Это будет убийством, – невозмутимо заявил капитан.
– Не будет. Я хорошо стреляю.
«Черт тебя дери, – подумал Ваймс. – Да ты, парень, и правда лопоухий балбес. Потому что Ржав кто угодно, только не трус. Просто путает храбрость и идиотское упрямство. Он ни за что не отступит на глазах у дюжины вооруженных стражников».
– Кажется, я понял, в чем загвоздка, капитан, – бодрым тоном произнес Ваймс. – Отставить, младший констебль. Возникло легкое недопонимание, сэр, но мне кажется, сейчас все уладится…
Этот удар юный констебль запомнит надолго. Классный удар. Как по учебнику. Ржав рухнул на мостовую, словно бревно.
Ваймс потряс онемевшей рукой.
– Для протокола: капитан внезапно лишился рассудка, и мне пришлось взять командование на себя, – сказал он. – Дрынн, Букли… оттащите его в участок и заприте.
– Но что мы будем делать дальше, сержант?! – взвыл Фред Колон.
Гм…
Стоять на страже мира и порядка. И только.

– А? – Ваймс только сейчас понял, что кто-то все это время о чем-то ему говорил.
– Я спросил: он что, правда обезумел, сержант?
Когда падаешь в пропасть, поздно думать о том,
был ли более безопасный способ подняться на гору…
– Он приказал вам стрелять в людей, которые в вас не стреляли, – прорычал Ваймс, решительно шагая к баррикаде. – А так поступить мог только безумец!
– Но они бросали в нас камни, сержант, – напомнил Колон.
– И что? Держись подальше, делов-то. Очень быстро они устанут.
– Кое-кто из вас меня знает! – крикнул он. – Я в настоящее время главный в участке Стражи, что на улице Паточной Шахты! Я приказываю разобрать эту баррикаду…
Его прервали хор насмешек и пара неточно брошенных камней. Ваймс не двинулся с места, подождал, пока крики не стихнут, и снова поднес ладони ко рту.
– Повторяю, приказываю разобрать эту баррикаду. – Он набрал полную грудь воздуха. – И построить ее на другом углу, рядом с Цепной! А еще одну в начале Чистоводной! Только построить нормально. Черт возьми, кто вам сказал, что можно просто свалить посреди улицы груду хлама! Баррикады возводятся! Кто здесь главный?
Некоторое время из-за мебельных ножек не доносилось ничего – похоже, вопрос лишил защитников дара речи. Потом кто-то крикнул:
– Ты?
Послышались нервные смешки.
– Очень остроумно! А теперь посмейтесь вот над этим! Пока мы никого не интересуем! Сейчас в этой части города все спокойно! Но когда начнется заваруха, будете иметь дело с кавалерией! И ее саблями! Долго вы продержитесь? А вот если вы запрете улицу Паточной Шахты с одного конца, у Цепной, и с другого конца, у Чистоводной, останутся только узкие переулки, где кавалерии не разгуляться! Вам решать! Мы хотели бы вас защитить, но я со своими людьми буду вот на этой баррикаде…
Конец цитаты.

И в общем-то, при всех поправках на реальную жизнь, остаюсь при мнении, что милиция должна защищать людей. Протестующих от зевак, зевак от протестующих, согласных от несогласных и наоборот. Всех от всех и от всего, включая проезжающие машины. Если приказы и законы говорят иное — это неправильные приказы и законы.

Вот еще пример из Пратчетта:

— О, да, сначала идет пение. Пока что они распаляют себя. — услужливо добавил Ваймс. — Песни о героях, о великих победах, попрания ваших врагов и распития вина из их черепов, все такое.
— А затем они нападут на нас? — спросил А. И. Пессимальный.
— Ну, не совсем так. — признал Ваймс. — Они попытаются атаковать друг друга, а мы стоим у них на пути...
— Н-н-н-о может лучше предоставить их друг другу?
— Нельзя, мистер Пессимальный, тогда воцарится то, что мы в страже называем «полный и кровавый хаос» и он не прекратится, а будет разгораться все сильнее.

Хочется верить, что фэнтэзийные существа в этом цикле — тролли и гномы, а вовсе не стражники.